Выражение «рок-революция», в особенности в том виде, как оно часто у нас звучит, не очень верно. Революция - это не заговор каких-то темных сил, это, в общем-то, природное явление. И происходит она примерно по тем же законам, по которым, например, сходит с гор ледник или лавина. Ведь чего хотели молодые люди, жившие в 60-х, 70-х и 80-х годах? Они просто хотели со своими подружками в воскресный день устроить танцы. И на этих танцах не происходило ничего такого, чтобы не происходило в любом поколении молодежи. Просто под фокстрот почему-то не танцевалось, а танцевалось именно под рок-н-ролл. Но тогдашняя система при всех ее достоинствах с этими желаниями была несовместима, потому и началась революция. Потому что не может существовать противоестественное общество, которое мешает простым семейным радостям. Можно принимать какие угодно системы общественного устройства, но при этом их необходимо согласовывать с биологией человека. Когда общество начинает посягать на биологию и физиологию человека, на привычку есть три раза в день или разводить костры зимой, или знакомиться на танцах, то никакая система против этого устоять не сможет.
Были, конечно, люди, которые хотели разрушить старую систему, и таких людей среди рок-сообщества тоже было довольно много, и некоторые из этих людей - ныне довольно крупные имена. Но все-таки погоду делали не они. Любой психолог элементарно объяснит, что музыка нужна человеку для развития мозга, потому что человек приходит в мир с недоразвитым мозгом, и поэтому у каждого поколения своя музыка, свои ритмы. И вот из-за такая «ерунды» вдруг пошла лавина. Этот сход лавины и есть революция. А лавина, как правило, не останавливается до тех пор, пока всю иерархию, символическую и социальную, не разрушит. Это такое стихийное природное бедствие, которое время от времени постигает любое общество, постигает просто потому, что человек несовершенен и никакой абсолютной системы критериев, создать не может.
Вот в этом смысле можно говорить о рок-революции, о том, что когда лавина пошла, она пошла под «I can’t get no satisfaction». Не музыка, конечно, лавину вызвала, но как-то так получилось, что лавина  пошла под эту музыку. Есть такая точка зрения, что сход лавины - с эстетической точки зрения одно из самых захватывающих зрелищ, недаром Брюллов написал «Последний день Помпеи», потому что любой настоящий художник понимает, что интереснее этого зрелищ не бывает. И говорят, что когда лавина идет, звук у нее совершенно потрясающий!
Но с другой стороны, разумеется, после каждой революции, и рок-революции в том числе, как и после любого природного бедствия, остается большое количество разрушений. Практически все герои 80-х исчезли с рок-сцены. Петр Николаевич Мамонов ушел на театральные подмостки, Александр Ф. Скляр - в туман шансона, гениальный гитарист из «Нюанса» Павел Титовец играет домашние джемы со Стасом Наминым. Гарик Сукачев занялся кино, а когда он иногда выходит на рок-сцену, то невооруженным глазом видно, каких нечеловеческих усилий это ему стоит. А многие герои 80-х умерли: Цой, Крупнов, Вадик Дорохов из «Мистера твистера», Майк... Они будто почувствовали, что рок-революция завершилась и им больше нечего здесь делать.
Рок-лаборатория тоже почила в бозе зимой 1992 года, когда Гайдар отпустил цены и у местных фанов не стало денег, чтобы купить билеты на концерт, а у организаторов — средств, чтобы привезти музыкантов в провинцию.
На какой-то момент рок-сцена опустела, и на ней осталось только большое количество воронья, питающегося трупами. После революции, строго говоря, никакого общества, никакого государства не существует, и существовать не может по очень простой причине: после революции нет ни критериев, ни иерархий. Выражение Тимура «Я не оставил от города камня на камне» - это метафора: он устроил революцию и снес все на фиг. Историческая роль Тимура, как и Атиллы, в том и заключалась, что они уничтожали исчерпавшую себя систему. После того, как они эту исчерпавшую себя систему уничтожил, у них никакой исторической миссии уже не было, поэтому они быстро уходили назад, взяв добычу. Им уже просто нечего было делать. Революция - это конный набег Тимура. А потом возникает некое пустое место, на котором люди начинают заниматься тем, чем занимаются всегда. И это пустое место начинает заполняться именно так: один учит своего сына играть на гитаре, другой учит своего сына строить шалаши, третий учит своего сына ловить рыбу, а четвертый учит своего сына собирать дань с мужиков...
Точно такая же конструкция и здесь. Ведь еще недавно  Алексей Романов говорил: "В неволе не размножаюсь!" - и многие повторяли за ним эту фразу. А сейчас Алексей "Вайт" Белов и Константин Никольский выводят своих детей на сцену. В итоге рок-музыка из духовного поветрия с претензией на идеологию, каким оно, безусловно, было и в 60-е, и в 70-е, и в 80-е годы, превратилась в племенную затею, в этнографию.
Сын Алексея Белова, тоже Алексей, родился в 1977 году, когда Владимир Матецкий покинул группу «Удачное Приобретение» и «золотой состав» этого ансамбля приказал долго жить. А в 1997 году Вайт вместе с сыном и музыкантом «Парка Горького» третьим Алексеем Беловым выпустили совместный блюзовый диск. «Мне было приятно слышать, - говорит Алексей «Вайт» Белов, - когда Андрей Макаревич после одного концерта, куда я пригласил его, как специального гостя, сказал: «Ты знаешь, мне приятно играть этот стиль с твоим сыном, потому что он его чувствует!» Я вообще очень рад тому, что мой сын занимается делом. Самое главное в жизни, на мой взгляд, чтобы человек нашел свое дело. Причем, есть дело и есть хобби, и когда совпадает дело и хобби и дело является любимым, — это очень важно. Я желаю всем: дай Бог каждому такого сына и такого помощника!»
После революции семейные ценности приобретают сугубое значение, потому что это - единственная возможность создавать устойчивые взаимоотношения. Поэтому те же люди, которые с удовольствием сносили старую систему, с удовольствием чего-то строят. Вайт-Белов, воспитывая своего сына согласно понятиям, полученным когда-то в 70-е, таким образом строит дом на том месте, где прошла лавина и все разрушила.
Недаром музыкальные стили, которые доминируют на рок-сцене в последнее время, имеют прямое отношение к 70-м.  Музыка рэгги в 70-х годах обрела мировую популярность, ее исполняли не только ямайские растафари, для которых это были песни Родины, но и многие белые музыканты - Стинг, Дэвид Саммервил и дргуие. У нас эта музыка долгое время являлась лишь эпизодом в творчестве «Аквариума» и «Воскресенья», Александра Барыкина и Давида Тухманова, но в начале 90-х годов Ольга Арефьева, «Комитет Охраны Тепла», «Джа Дивижн», «Бунт Зерен» создали настоящее движение «рэггей по-русски», обладавшее всеми необходимыми атрибутами единого стиля, всеми необходимыми явками и паролями.
Другой стиль - грандж, придуманный Куртом Кобейном и поддержанный многими молодыми музыкантами во всем мире тоже интересен не столько своими прозрениями и новациями, сколько тем, что - это тоже вторая волна музыки, рожденной в 70-е. Просто играют ее мастеровитые ребята, которые хорошо умеют взять отшлифованные, отработанные ходы и из них при помощи гаечного ключа, молотка и зубила свинтить что-нибудь необычное.
В итоге новая музыка, появившаяся в 90-х годах, стала воспоминанием о годах 70-х.
По этому поводу в рок-сообществе широко распространена фраза: "Рок - это то Солнце, которое согревает нас зимой". Это очень удачная метафора, можно даже сказать, что это - заменитель дома, который во время войны был либо разрушен, либо остался где-то далеко, причем при этом не подразумевается, что "заменитель дома" - это какой-то эрзац или второй сорт. Если вспомнить поэму Вергилия "Энеида",  - одну из самых замечательных историй о послевоенной разрухе, - то субкультура - это та ладья, на которой Эней и его семья спасались из Трои. У них, конечно, в перспективе была надежда, что однажды они свое странствие закончат, причем каким-нибудь очень странным образом. И Эней в конце концов сказал: "Так, ладно! Мы провели голосование, и большинством голосов я решил, что вот эта долинка, где мы находимся, и есть наша Родина!»Смысл всей этой рок-революции в том, чтобы прорваться на другую сторону, как сказал бы Джим Моррисон. Вот это, пожалуй, самая существенная вещь. А тот факт, что в этой новой реальности с продуктами, с танцами, с экологией, с реализацией надежд, в общем, не лучше, чем в старой, а просто здесь все иначе, - это совсем другой вопрос. И что мы должны делать в этой новой реальности? Да, в общем, примерно то же самое, что и в старой...